Граф Лев Николаевич Толстой (28 августа [9 сентября] 1828, Ясная Поляна, Тульская губерния, Российская империя — 7 [20] ноября 1910, станция Астапово, Рязанская губерния, Российская империя) — один из наиболее известных русских писателей и мыслителей, один из величайших писателей-романистов мира. Участник обороны Севастополя.
Афоризм едва ли не лучшая форма для изложения философских суждений.
Свойство любви именно в том, что она дает благо тому, кто ее испытывает.
Настоящее познание дается сердцем. Мы знаем только то, что любим.
Будьте оба осторожны, внимательны больше всего другого к взаимным отношениям, чтобы не закрались привычки раздражения, отчужденности. Нелегкое дело стать одною душою и одним телом. Надо стараться. Но и награда за старание большая. А средство я знаю одно главное: ни на минуту из-за любви супружеской не забывать, не утрачивать любви и уважения как человека к человеку.
Взаимная любовь между людьми есть основной закон жизни человеческой. Правда, что человек не может заставить себя любить, как он может заставить себя работать, но из этого не следует, что можно обращаться с людьми без любви, особенно если чего-нибудь требуешь от них. Не чувствуешь любви к людям – сиди смирно.
Всегда кажется, что нас любят за то, что мы хороши. А не догадываемся, что любят нас оттого, что хороши те, кто нас любит.
Всякое рассуждение о любви уничтожает любовь.
Только люди, способные сильно любить, могут испытывать и сильные огорчения; но та же потребность любить служит для них противодействием горести и исцеляет их. От этого моральная природа человека еще живучее природы физической. Горе никогда не убивает.
Главное – ни на минуту из-за любви супружеской не забывать, не утрачивать любви и уважения человека к человеку.
Говорят, что не надо любить себя. Но без любви к себе не было бы жизни. Дело только в том, что любить в себе: свою душу или свое тело.
Из страстей самая сильная, злая и упорная – половая, плотская любовь, и поэтому если уничтожатся страсти и последняя, самая сильная из них, плотская любовь, то исполнится пророчество: люди соединятся воедино, цель человечества будет достигнута, и ему незачем будет жить.
Любить – благо, быть любимым – счастье.
Основание любви есть сознание каждым человеком единства духовного начала, живущего во всех людях.
Истинная любовь не есть любовь к одному лицу, а душевное состояние готовности любви ко всему.
Истинная любовь сама в себе чувствует столько святости, невинности, силы, предприимчивости и самостоятельности, что для нее не существует ни преступления, ни препятствий, ни всей прозаической стороны жизни.
Любить – значит жить жизнью того человека, которого любишь.
Любовь есть истинное, высшее благо, которое разрешает все противоречия жизни и не только уничтожает страх смерти, но и влечет человека к жертве своего существования для других.
Любовь есть сама жизнь: но не жизнь неразумная, страдальческая и гибнущая, а жизнь блаженная и бесконечная.
Любовь есть сила жизни. Любовь есть правило для исполнения всех правил.
Мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали.
Любовь не может быть вредной, но только бы она была любовь, а не волк эгоизма в овечьей шкуре любви.
Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак; она же обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастья делает счастье.
Благо людей в жизни. А жизнь в работе.
Возненавидеть жизнь можно только вследствие апатии и лени.
Имей цель для всей жизни, цель для известного времени, цель для года, для месяца, для недели, для дня, и для часу, и для минуты, жертвуя низшие цели высшим.
В жизни есть только одно несомненное счастье – жить для другого.
Если жизнь не представляется тебе огромной радостью, то это только потому, что твой ум ложно направлен.
Живут лишь те, кто творит добро.
Говорят: живи так, чтобы быть готовым всегда умереть. Я бы сказал: живи так, чтобы всякий мог умереть и ты бы не раскаялся.
Никогда не отчаивайтесь в борьбе: не считайте борьбу предшествующим действием чего-то; в ней-то и жизнь: тяжелая, мучительная, но истинная жизнь.
Никто никогда не раскаивался, что жил слишком просто.
Деятельность человека, направленная на достижение только блага личности, есть полное отрицание жизни человеческой.
Живя с людьми, не забывай того, что ты узнал в уединении. И в уединении обдумывай то, что ты узнал из общения с людьми.
Жизнь, какая бы ни была, есть благо, выше которого нет никакого.
Воздействовать на других можно только тем, чтобы своею жизнью исповедовать свои убеждения.
Нельзя плыть и грести, не зная, куда плывешь, и нельзя жить и делать свою жизнь, не зная зачем.
Жизнь человека только тогда разумна, когда она понимается как служение.
Вся жизнь есть только стремление и постепенное приближение к совершенству, которое недостижимо, потому что оно совершенство.
Всё разнообразие, вся прелесть, вся красота жизни слагается из тени и света.
Жизнь человеческая, полная телесных страданий, всякую секунду могущая быть оборванной, жизнь эта для того, чтобы не быть самой грубой насмешкой, должна иметь смысл, такой, при котором значение жизни не нарушалось бы ни ее страданиями, ни ее продолжительностью или кратковременностью.
Кратчайшее выражение смысла жизни может быть таким: мир движется и совершенствуется. Главная задача – внести вклад в это движение, подчиниться ему и сотрудничать с ним.
Наши добрые качества больше вредят нам в жизни, чем дурные.
Хочешь жить спокойно и свободно – отучай себя от того, без чего можешь обойтись.
Не верь, что жизнь – это только переход в другой мир и что хорошо нам может быть только там. Это неправда. Нам должно быть хорошо здесь, в этом мире. И для того чтобы нам было хорошо здесь, в этом мире, нам нужно только жить так, как хочет Тот, Кто послал нас в него.
Недовольство собою есть необходимое условие разумной жизни. Только это недовольство побуждает к работе над собою.
Описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это все равно что, описывая путешествие человека, обрывать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам.
Если человек только телесное существо, то смерть – конец чего-то столь ничтожного, что не стоит и сожалеть о нем. Если же человек существо духовное и душа только временно в теле, то смерть – только перемена.
Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная подлость.
Надо свести жизнь со смертью так, чтобы жизнь имела часть торжественности и непонятности смерти, а смерть – часть простоты и обыденности жизни.
Высшее счастье дается тремя вещами: трудом, самоутверждением и любовью.
В мечте есть сторона, которая лучше действительности; в действительности есть сторона лучше мечты. Полное счастье было бы соединением того и другого.
В человеке вложена потребность счастья; стало быть, она законна.
Главная причина семейных несчастий та, что люди воспитаны в мысли, что брак дает счастье. Но брак не только не счастье, но всегда страдание, которым человек платится за удовлетворенное половое влечение.
Есть два желания, исполнение которых может составить истинное счастье человека, – быть полезным и иметь спокойную совесть.
Надо верить в возможность счастья, чтобы быть счастливым.
Несомненное условие счастья есть труд: во-первых, любимый и свободный труд; во-вторых, труд телесный, дающий аппетит и крепкий, успокаивающий сон.
Одно из первых и всеми признаваемых условий счастья есть жизнь такая, при которой не нарушена связь человека с природой, то есть жизнь под открытым небом, при свете солнца, при свежем воздухе; общение с землей, растениями, животными.
Одно из самых удивительных заблуждений – заблуждение в том, что счастье человека состоит в том, чтобы ничего не делать.
Совпадение линии жизни с линией идеала есть счастье.
Счастье есть удовольствие без раскаяния.
Счастлив тот, кто счастлив у себя дома.
Счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что можешь.
У самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть, в этом счастье.
Чтобы стать счастливым, нужно постоянно стремиться к этому счастью и понимать его. Оно зависит не от обстоятельств, а от себя.
Эгоизм семейный жесточе эгоизма личного. Человек, которой устыдится пожертвовать благами другого для себя одного, считает своей обязанностью пользоваться несчастьем, нуждою людей для блага семьи.
Чтобы поверить в добро, надо начать делать его.
Есть один несомненный признак, разделяющий поступки людей на добрые и злые: увеличивает поступок любовь и единение людей – он хороший; производит вражду и разъединение – он дурной.
Чем человек умнее и добрее, тем больше он замечает добра в людях.
Делай добро тайно и жалей, когда про него узнают, и ты научишься радости творить добро. Сознание доброй жизни без одобрения за нее людей есть лучшая награда доброй жизни.
Движение к добру человечества совершается не мучителями, а мучениками.
Вещественное милосердие только тогда добро, когда оно жертва. Только тогда получающий вещественный дар получает и духовный дар.
Понятие красоты не только не совпадает с добром, но, скорее, противоположно ему, так как добро большей частью совпадает с победой над пристрастиями, красота же есть основание всех наших пристрастий.
Осуждение за добро есть единственная поверка искренности служения добру.
Какая необходимая приправа ко всему – доброта. Самые лучшие качества без доброты ничего не стоят, и самые худшие пороки с нею легко прощаются.
Есть только один способ положить конец злу – делать добро злым людям.
Думай хорошо – и мысли созреют в добрые поступки.
Добро есть вечная, высшая цель нашей жизни. Как бы мы ни понимали добро, жизнь наша есть не что иное, как стремление к добру.
Добро, которое ты делаешь от сердца, ты делаешь всегда себе.
Доброе дело совершается всегда с усилием, но когда усилие повторено несколько раз – то же дело становится привычкой.
Доброта для души – то же, что здоровье для тела: она незаметна, когда владеешь ею, и она дает успех во всяком деле.
Нет ничего хуже притворной доброты. Притворство доброты отталкивает больше, чем откровенная злоба.
Никакая насильственная реформа не исправит зла, пока люди останутся таковы, каковы они есть, и потому ждать исправления зла можно не от изменения формы жизни нашей, а только от распространения доброты и разумности.
В безнравственном обществе все изобретения, увеличивающие власть человека над природою, – не только не блага, но несомненное и очевидное зло.
Если ты спрашиваешь, зачем зло? Я отвечаю вопросом: зачем жизнь? Зло затем, чтобы была жизнь. Жизнь проявляется в освобождении от зла.
Есть по обращению два сорта людей. Одни с тобою, очевидно, такие же, как и со всеми. Приятны они или нет, это дело вкуса, но они не опасны; другие боятся тебя оскорбить, огорчить, обеспокоить или даже обласкать. Они говорят без увлечения, очень внимательны к тебе, часто льстят. Эти люди большей частью приятны. Бойся их. С этими людьми происходят самые необыкновенные превращения в противоположности – из учтивого делается грубый, из льстивого – оскорбительный, из доброго – злой.
Злоба, как и любовь, не химическое вещество, а органическое, как дрожжи – закваска. Крошечная доля заквашивает всё.
Не бойся незнания, бойся ложного знания. От него всё зло мира.
Хорошая жена смотрит на все глазами мужа, исключая на женщин.
Женщины, особенно прошедшие мужскую школу, очень хорошо знают, что разговоры о высоких предметах – разговорами, а что нужно мужчине тело и все то, что выставляет его в самом обманчивом, но привлекательном свете; и это самое и делается.
Идеальная женщина, по мне, будет та, которая родит, выкормит и воспитает наибольшее количество детей, способных работать для людей, по усвоенному ей миросозерцанию. Для того же, чтобы усвоить себе высшее миросозерцание, мне кажется, нет надобности посещать курсы, а нужно только прочесть Евангелие и не закрывать глаз, ушей и, главное, сердца.
Женщина знает, что наш брат все врет о высоких чувствах, – ему нужно только тело, и потому простит все гадости, а уродливого, безвкусного, дурного тона костюма не простит.
Женщина не верит разуму, не понимает, что нужно отвергнуться от себя, что в этом жизнь; когда надо отвергнуться от себя, броситься в воду за утопающим, сделает это скорее мужчина.
Женщина, старающаяся походить на мужчину, так же уродлива, как женоподобный мужчина.
Женщины, как царицы, держат в плену рабства и тяжелого труда девять десятых рода человеческого. А всё оттого, что их унизили, лишили их равных прав с мужчинами.
Женщины, особенно прошедшие мужскую школу, очень хорошо знают, что разговоры о высоких предметах – разговорами, а что нужно мужчине тело и всё то, что выставляет его в самом обманчивом, но привлекательном свете; и это самое и делается.
Женщины устроили из себя такое орудие воздействия на чувственность, что мужчина не может спокойно обращаться с женщиной.
Большая часть мужчин требует от своих жен достоинств, которых они сами не стоят.
Мужчина, принимающий более деятельное участие в повседневной битве жизни, не целиком отдается любви и не может позабыть обо всем, оравнодушеть ко всему, кроме всепоглощающей, единственной страсти.
Брак истинный только тот, который освещает любовь.
Слишком много или слишком мало знать друг друга одинаково мешает сближению.
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по своему.
Чтобы были отношения как мужа с женою, – но в основе всего, чтобы были отношения как к постороннему, к ближнему, – эти-то отношения главное. В них держава.
Жениться надо всегда так же, как мы умираем, т. е. только тогда, когда невозможно иначе.
Жениться надо никак не по любви, а непременно с расчетом, только понимая эти слова как раз наоборот тому, как они обыкновенно понимаются, то есть жениться не по чувственной любви и по расчету, где и чем жить, а по тому расчету, насколько вероятно, что будущая жена будет помогать, а не мешать мне жить человеческой жизнью.
Брак – погибель. Шел человек до поры до времени свободно, легко, потом взял и связал свою ногу с ногой бабы.
Цель обеда есть питание, и цель супружества – семья. Если цель обеда – питание тела, то тот, кто съест вдруг два обеда, достигает, может быть, большого удовольствия, но не достигает цели, ибо оба обеда не переварятся желудком. Если цель брака есть семья, то тот, кто захочет иметь много жен и мужей, может быть, получит много удовольствия, но ни в коем случае не будет иметь семьи.
Надо не задавать себе задачу жениться, а задавать себе всегдашнюю задачу – жить хорошо, и тогда придет время, и обстоятельства сделают то, что нельзя не жениться. Так вернее не ошибешься.
Все люди, занятые истинно важным делом, всегда просты, потому что не имеют времени придумывать лишнее.
Время есть бесконечное движение, без единого момента покоя – и оно не может быть мыслимо иначе.
Время проходит, но сказанное слово остается.
Труд есть необходимое условие жизни человека и труд же дает благо человеку.
У того, кто ничего не делает, всегда много помощников.
Труд не есть добродетель, но неизбежное условие добродетельной жизни.
Труд, труд! Как я чувствую себя счастливым, когда тружусь.
Если ты что-нибудь делаешь, делай это хорошо. Если же ты не можешь или не хочешь делать хорошо, лучше совсем не делай.
Там, где труд превращается в творчество, естественно, даже физиологически исчезает страх смерти.
Освобождение себя от труда есть преступление.
Ничто так, как труд, не облагораживает человека. Без труда не может человек соблюсти свое человеческое достоинство.
Бывает труд ненужный, суетливый, нетерпеливый, раздраженный, мешающий другим и обращающий на себя внимание. Такой труд гораздо хуже праздности. Настоящий труд всегда тихий, равномерный, незаметный.
Воспитание детей есть только самосовершенствование, которому ничто не помогает столько, как дети.
Воспитание есть воздействие на сердца тех, кого мы воспитываем.
Всё нравственное воспитание детей сводится к доброму примеру. Живите хорошо или хоть старайтесь жить хорошо, и вы по мере вашего успеха в хорошей жизни хорошо воспитаете детей.
От пятилетнего ребенка до меня только шаг. От новорожденного до меня страшное расстояние.
Вера есть понимание смысла жизни и признание вытекающих из этого понимания обязанностей.
Вера – это согласие воли с совестью.
Не верьте словам ни своим, ни чужим, верьте только делам и своим, и чужим.
Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью.
Люди наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами. И это самое тяжелое и самое верное наказание.
Грешить – дело человеческое, оправдывать грехи – дело дьявольское.
Война есть убийство. И сколько бы людей ни собралось вместе, чтобы совершить убийство, и как бы они себя ни называли, убийство всё равно самый худший грех на свете.
Есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и есть только две добродетели: деятельность и ум.
Остерегайтесь мысли, что у вас есть такие добродетели, каких нет у других.
Честолюбие – добродетель в юношеские годы и при хороших средствах, ибо оно делается пошлостью и недостатком, когда человек уже не в средствах удовлетворять своей страсти.
Гордость русского человека – скромность.
Часто скромность принимается за слабость и нерешительность, но когда опыт докажет людям, что они ошиблись, то скромность придает новую прелесть, силу и уважение характеру.
Всякое величайшее дело делается именно в условиях незаметности, скромности, простоты: ни пахать, ни строить, ни пасти скотину, ни мыслить даже нельзя при освещении, громе и блеске. Великие, истинные дела всегда просты, скромны.
Гордость совсем не то, что сознание человеческого достоинства. Гордость увеличивается по мере внешнего успеха, сознание своего человеческого достоинства, напротив, – по мере внешнего унижения.
Гордый человек точно обрастает ледяной корой. Сквозь кору эту нет хода никакому другому чувству.
Да, вот они, русские характеры: кажется, прост человек, а придет суровая беда, и поднимется в нем великая сила – человеческая красота.
Красота, радость только как радость, независимо от добра, отвратительна.
Красота телесных форм всегда совпадает с понятием о здоровой силе, о деятельности жизненной энергии.
Это страшная ошибка – думать, что прекрасное может быть бессмысленным.
Широкая натура – это не определение русского человека. Он – неисчерпаемый и бездонный, человек неимоверных возможностей. Я утверждаю, что мы сами мало знаем русского человека.
Человек подобен дроби, числитель есть то, что он есть, а знаменатель – то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь.
Человек неженатый до конца дней мальчишка.
Человек будущего уже среди нас.
Человек гордый уважает не себя, а то мнение, которое о нем составляют люди; человек с сознанием своего достоинства уважает только себя и презирает людское мнение.
Человек должен быть всегда радостным. Если радость кончается, ищи, в чем ошибка.
Человек есть дробь. Числитель – это, сравнительно с другими, достоинства человека; знаменатель – это оценка человеком самого себя. Увеличить свой числитель – свои достоинства – не во власти человека, но всякий может уменьшить свой знаменатель – свое мнение о самом себе, и этим уменьшением приблизиться к совершенству.
Человек испортил себе желудок и жалуется на обед. То же и с людьми, недовольными жизнью. Мы не имеем никакого права быть недовольными этой жизнью. Если нам кажется, что мы недовольны ею, то это значит только то, что мы имеем основание быть недовольными собой.
Человек может служить улучшению общественной жизни только в той мере, в какой он в своей жизни исполняет требования своей совести.
Человек, переставший пить и курить, приобретает ту умственную ясность и спокойствие взгляда, который с новой верной стороны освещает для него все явления жизни.
Человек, познавший свою жизнь, подобен человеку-рабу, который вдруг узнает, что он царь.
Самосовершенствование уже потому свойственно человеку, что он никогда, если он правдив, не может быть доволен собой.
Человек, сознающий свое назначение, этим самым сознает свое достоинство.
Самый жалкий раб – это человек, отдающий в рабство и свой разум и признающий истиной то, чего не признает его разум.
Чем больше человек дает людям и меньше требует себе, тем он лучше; чем меньше дает другим и больше себе требует, тем он хуже.
Чем больше человек доволен собой, тем меньше в нем того, чем можно быть довольным.
Самый лучший человек тот, который живет преимущественно своими мыслями и чужими чувствами, самый худший сорт человека – который живет чужими мыслями и своими чувствами. Из различных сочетаний этих четырех основ, мотивов деятельности – всё различие людей. Люди, живущие только своими чувствами, – это звери.
Чем выше в своем собственном мнении подымается человек, тем положение его ненадежнее.
Часто слышишь, что молодежь говорит: я не хочу жить чужим умом, я сам обдумаю. Зачем же тебе обдумывать обдуманное? Бери готовое и иди дальше. В этом сила человечества.
У нравственного человека семейные отношения сложны, у безнравственного – всё гладко.
Степень правдивости человека есть указатель степени его нравственного совершенства.
Свойство мудрого человека состоит в трех вещах: первое – делать самому то, что он советует делать другим, второе – никогда не поступать против справедливости, и третье – терпеливо переносить слабости людей, окружающих его.
Плохо, если у человека нет чего-нибудь такого, за что он готов умереть.
Мнение, которое мы получили при первом взгляде на человека, обычно изменяется более или менее скоро, и до тех пор пока не произошло этой перемены, всегда будешь слишком хорошо или слишком дурно судить о человеке.
Каждый хочет изменить человечество, но никто не задумывается о том, как изменить себя.
Истинная сила человека не в порывах, а в нерушимом спокойствии.
Ежели бы человек не желал, то и не было бы человека. Причина всякой деятельности есть желание.
Всякий человек знает, что ему нужно делать не то, что разъединяет его с людьми, а то, что соединяет его с ними.
В каждом человеке и его поступках всегда можно узнать самого себя.
Бессмертие, разумеется, неполное, осуществляется, несомненно, в потомстве.
Власть над собой – самая высшая власть, порабощенность своими страстями – самое страшное рабство.
Власть одного человека над другим губит прежде всего властвующего.
Церковь. Всё это слово есть название обмана, посредством которого одни люди хотят властвовать над другими.
Героический выход – по-моему, тот, чтобы священник, собрав своих прихожан, вышел к ним на амвон и, вместо службы и поклонов иконам, поклонился бы до земли народу, прося прощения у него за то, что вводил его в заблуждение.
Дело науки – служить людям.
Задачей науки должно быть познание того, что должно быть, а не того, что есть.
Люди учатся, как говорить, а главная наука – как и когда молчать.
Мы стали невежественными потому, что навсегда закрыли от себя то, что только и есть всякая наука – изучение тех ходов, которыми шли все великие умы человечества для уяснения истины. С тех пор как есть история, есть выдающиеся умы, которые сделали человечество тем, что оно есть, эти высоты умственные распределены по всем тысячелетиям истории.
Несомненный признак истинной науки – сознание ничтожности того, что знаешь, в сравнении с тем, что раскрывается.
Важно не количество знаний, а качество их. Можно знать очень многое, не зная самого нужного.
Главное препятствие познания истины есть не ложь, а подобие истины.
Знание без нравственной основы ничего не значит.
Знание – орудие, а не цель.
Знание смиряет великого, удивляет обыкновенного и раздувает маленького человека.
Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не памятью.
Лучше знать меньше, чем можно, чем знать больше, чем нужно. Не бойся незнания, бойся лишнего, обременяющего, только для тщеславия приобретенного знания.
Назначение разума – открывание истины, и потому великое и губительное заблуждение – употребление разума на скрывание или извращение истины.
Мудрость во всех житейских делах, мне кажется, состоит не в том, чтобы узнать, что нужно делать, а в том, чтобы знать, что делать прежде, а что после.
Таинственность не есть признак мудрости. Чем мудренее человек, тем проще тот язык, которым он выражает свои мысли.
Мудрость не в том, чтобы много знать. Всего знать мы никак не можем. Мудрость не в том, чтобы знать как можно больше, а в том, чтобы знать, какие знания самые нужные, какие менее и какие еще менее нужны.
Красноречие, точно жемчуг, блещет содержанием. Настоящая мудрость немногословна.
Ученый – тот, кто много знает из книг; образованный – тот, кто усвоил все самые распространенные в его время знания и приемы; просвещенный – тот, кто понимает смысл своей жизни.
Тщеславие есть какая-то недозрелая любовь к славе, какое-то самолюбие, перенесенное в мнение других – он любит себя не таким, каким он есть, а каким он показывается другим.
Тщеславие, забота о славе людской – это последнее снимаемое платье. Трудно его снять, а тяготит оно ужасно; потому что более всего мешает свободе души.
Тщеславие, тщеславие и тщеславие везде, даже на краю гроба и между людьми, готовыми к смерти из-за высокого убеждения, – тщеславие. Должно быть, оно есть характеристическая черта и особенная болезнь нашего века.
Избегай всех расходов, которые делаешь из тщеславия.
Надо быть осторожным в разжигании в себе тщеславия похвалой. Страшно увеличивается уязвимость, болезненность.
В искусстве всё чуть-чуть.
Великие предметы искусства только потому и велики, что они доступны и понятны всем.
Всякое ложное произведение, восхваленное критиками, есть дверь, в которую тотчас же врываются лицемеры искусства.
Главное свойство во всяком искусстве – чувство меры.
Искусство есть высочайшее проявление могущества в человеке.
Искусство есть одно из средств единения людей.
Искусство – одно из средств различия доброго от злого.
Музыка – высшее в мире искусство.
Прежде боялись, как бы в число предметов искусства не попали предметы, развращающие людей, и запрещали его всё. Теперь же только боятся, как бы не лишиться какого-нибудь наслаждения, даваемого искусством, и покровительствуют всякому. И я думаю, что последнее заблуждение гораздо грубее первого и что последствия его гораздо вреднее.
Произведение искусств только тогда есть произведение искусств, когда оно вносит новое чувство в обиход человеческой жизни.
Эстетика есть выражение этики: искусство выражает те чувства, которые испытывает художник. Если чувства хорошие, то и искусство будет хорошее, высокое, и наоборот. Если художник – нравственный человек, то и искусство его будет нравственным.
Эстетическое и этическое – два плеча одного рычага: насколько удлиняется и облегчается одна сторона, настолько укорачивается и тяжелеет другая сторона. Как только человек теряет нравственный смысл, так он делается особенно чувствителен к эстетическому.
Разум есть указатель пути жизни.
Разумное и нравственное всегда совпадают.
Самое ужасное последствие пьяных напитков – то, что вино затемняет разум и совесть людей: люди от употребления вина становятся грубее, глупее и злее.
Если разум не указывает тебе твоего места в мире и твоего назначения, то знай, что виновато в этом не дурное устройство мира, не твой разум, а ложное направление, которое ты дал ему.
Главная наша опасность не от дурных людей, а от немыслящей толпы, которая несется, как поток, чужими побуждениями и увлекает нас за собой.
Мы не любим людей не потому, что они злы, но мы считаем их злыми потому, что не любим их.
Чем выше стараешься показывать себя людям, тем ниже становишься в их мнении.
Часто люди гордятся чистотой своей совести только потому, что они обладают короткой памятью.
Убедить рассуждениями людей, думающих иначе, нельзя. Надо прежде сдвинуть их чувство, предоставив им рассуждать о том, что они правы.
Только с сильными, идеальными стремлениями люди могут низко падать нравственно.
Толпа есть соединение хотя бы и хороших людей, но соприкасающихся только животными гнусными сторонами, и выражающая только слабость и жестокость человеческой природы.
Сильные люди всегда просты.
Самая обычная и распространенная причина лжи есть желание обмануть не людей, а самих себя.
Пусть одобрение людей будет последствием твоего поступка, а не целью.
Поступайте так, как будто вы один в мире и люди никогда не узнают о вашем поступке.
Неужели люди, теперь живущие на шее других, не поймут сами, что этого не должно быть, и не слезут добровольно, а дождутся того, что их скинут и раздавят.
Менее всего просты люди, желающие казаться простыми.
Люди… уверяют себя и других, что они заняты благом народа, а они заняты им, сколько курица – построением храма, а движимы только грубым эгоизмом.
Люди разделяются на два рода: одни прежде думают, а потом говорят и делают, другие прежде говорят и делают, а потом уж думают.
Люди знают это свойство вина заглушать голос совести и сознательно употребляют его для этой цели.
Люди кажутся друг другу глупы преимущественно от того, что хотят казаться умнее.
Люди, которые… признают войну не только неизбежной, но и полезной и потому желательной, – эти люди страшны, ужасны своей нравственной извращенностью.
Есть люди, которые, находясь в унынии или раздражении, любуются на свое состояние, даже гордятся им. Это все равно, как, выпустив вожжи от лошади, которая несет тебя под гору, ты еще хлещешь ее кнутом.
Если сила плохих людей в том, что они вместе, то хорошим людям, чтобы стать силой, надо сделать то же самое.
Всё воспитание сводится к тому, чтобы самому жить хорошо, самому воспитываться: только этим люди влияют на других, воспитывают их.
Все бедствия людей происходят не столько от того, что они не сделали того, что нужно, сколько от того, что они делают то, чего не нужно делать.
Важно всегда было и будет только то, что нужно для блага не одного человека, но всех людей.
Слово есть поступок.
Большая часть поступков людей совершается не по рассуждению, даже не по чувству, а по бессознательному подражанию, по внушению.
Способность помнить прошедшее и представлять себе будущее дана нам только для того, чтобы, руководясь соображениями о том или другом, вернее решать поступки настоящего.
Работа только тогда радостна, когда она несомненно нужна.
Разврат не в чем-нибудь физическом – ведь никакое безобразие физическое не разврат, а истинный разврат именно в освобождении себя от нравственных отношений к женщине, с которой входишь в физическое общение.
Истинный разврат именно в освобождении себя от нравственных отношений к женщине, с которой входишь в физическое общение.
Насилие не может быть сделано одним человеком над многими, а только преобладающим большинством, единомышленном в своем невежестве.
Как только дело решается насилием, насилие не может прекратиться… При решении дела насилием победа всегда остается не за лучшими людьми, а за более эгоистичными, хитрыми, бессовестными и жестокими.
Будь правдив даже по отношению к дитяти: исполняй обещание, иначе приучишь его ко лжи.
Всякая клевета получает только больше значения от возражения на нее.
Льстец льстит только потому, что он невысокого мнения и о себе и о других.
Для того чтобы выучиться говорить правду людям, надо научиться говорить ее самому себе.
Клевета, ложное дурное мнение, от которого нельзя оправдаться, есть лучшая школа добра.
Разоблаченная ложь есть столь же важное приобретение для блага человечества, как и ясно выраженная истина.
Самая вредная ложь – это ложь хитрая, сложная и облеченная в торжественность и великолепие, как проявляется обыкновенно ложь религиозная.
Самый верный признак истины – это простота и ясность. Ложь всегда бывает сложна, вычурна и многословна.
Величайшие истины – самые простые.
Истина, выраженная словами, есть могущественная сила в жизни людей.
Всякая мысль и ложна и справедлива. Ложна односторонностью по невозможности человека обнять всей истины, и справедлива по выражению одной стороны человеческих стремлений.
Бедствие – это оселок для человеческой жизни.
Один из самых обычных и ведущих к самым большим бедствиям соблазнов есть соблазн словами: «Все так делают».
Никогда не беспокой другого тем, что ты можешь сам сделать.
Неясность слова есть неизменный признак неясности мысли.
Все люди мира имеют одинаковые права на пользование естественными благами мира и одинаковые права на уважение.
Мир движется вперед благодаря тем, кто страдает.
Мир – это свобода, основанная на признании прав всякого человека.
Совесть – это память общества, усвояемая отдельным лицом.
Совесть есть тот высший закон всего живущего, который каждый сознает в себе не только признанием прав этого всего живущего, но и любовью к нему.
Совесть есть память общества, усвояемая отдельным лицом.
Голос совести всегда можно отличить от всех других душевных побуждений тем, что он требует всегда чего-то бесполезного, неосязаемого, но прекрасного и достижимого одним нашим усилием.
Для массы русского народа закон совсем не существует. Народ смотрит на закон или как на нечто совершенно внешнее, с чем ему нечего делать, или же сознательно презирает его, как преграду и узы для внутренней жизни. Западная жизнь богаче русской во внешних проявлениях: политических, гражданских и художественных. Для такой жизни закон необходим, и на Западе смотрят на закон, как на венец и охрану существования, жизнь же русского народа экспансивна, и поэтому русские не считают закон за действующее начало. Неподчинение закону, совершенное пренебрежение им – вот что сделало наш народ таким добрым, миролюбивым и долготерпеливым. И то же пренебрежение законом сделало наших чиновников величайшими плутами в мире. Вы спрашиваете – почему? Потому, что народные массы, пренебрегая всякими внешними ограничениями, руководятся в своей жизни совестью. Образованные же чиновники, продолжая придерживаться национального пренебрежения к закону, в то же время освободились от совести. У них, таким образом, нет ни принципов, ни нравственной узды, почему они и стали тем, чем мы их знаем.
Благотворение только тогда благотворение, когда оно жертва.
Больше всего говорит тот, кому нечего сказать.
Справедливость есть крайняя мера добродетели, к которой обязан всякий. Выше ее – ступени к совершенству, ниже – порок.
Справедливость есть моральная умеренность. Следовать в физическом мире правилу – ничего лишнего – будет умеренность, в моральном – справедливость.
Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать.
Все испытавшие войну знают, как способны русские делать свое дело на войне и как мало способны к тому, чтобы его описывать с необходимой в этом деле хвастливой ложью. Все знают, что в наших армиях должность эту, составления реляций и донесений, исполняют большей частью наши инородцы.
Сражение выигрывает тот, кто твердо решил его выиграть.
Все мысли, которые имеют огромные последствия, всегда просты.
Единственное утешение при мысли о необходимости смерти состоит в том, в чем состоит утешение опасности на корабле: в том, что все в том же, как и я, положении.
Корень злых дел в дурных мыслях.
Короткие мысли тем хороши, что они заставляют серьезного читателя самого думать.
Самый лучший будет тот, кто живет чувствами других, а мыслями своими.
Просвещенный тот, кто знает смысл своей жизни.
Ругают, осуждают – радуйся; хвалят, одобряют – бойся, огорчайся.
Революция только та благотворна, которая разрушает старое только тем, что уже установила новое… Не склеивать рану, не вырезать ее, а вытеснять ее живой клетчаткой.
Прогресс состоит во всё большем и большем преобладании разума над животным законом борьбы.
Прослыть боится слабым лишь тот, кто слаб.
Простота есть главное условие красоты моральной. Чтобы читатели сочувствовали герою, нужно, чтобы они узнавали в нем столько же свои слабости, сколько и добродетели, добродетели – возможные, слабости – необходимые.
Простота есть необходимое условие прекрасного.
Простота – необходимое условие прекрасного. Простое и безыскусственное может быть нехорошо, но непростое и искусственное не может быть хорошо.
Различие между ядами вещественными и умственными в том, что большинство ядов вещественных противны на вкус, яды же умственные, в виде дурных книг, к несчастью, часто привлекательны.
Плохие книги не только бесполезны, но и вредны.
Книги изречений… не только не подавляют самостоятельной деятельности ума, но, напротив, вызывают ее.
Писать нужно только тогда, когда не можешь не писать.
Поэзия есть огонь, загорающейся в душе человека. Огонь этот жжет, греет, освещает. Настоящий поэт сам невольно и страданием горит и жжет других, и в этом всё дело.
Во всяком деле лучше немного, но хорошего, чем много, но плохого. Так же и в книгах.
Много ли железа и какие металлы в солнце и звездах – это скоро узнать можно; а вот то, что обличает наше свинство, это трудно, ужасно трудно…
У богатого на трех человек пятнадцать комнат, и нельзя пустить согреться и переночевать нищего. У крестьянина семиаршинная изба на семь душ, и он охотно пускает странника.
В минуту нерешительности действуй быстро и старайся сделать первый шаг, хотя бы и лишний.
Чтобы сделать что-нибудь великое, нужно все силы души устремить на одну точку.
Уныние и дурное расположение духа не только мучительно для окружающих, но и заразительно.
Раб, довольный своим положением, вдвойне раб, потому что не одно его тело в рабстве, но и душа его.
Все наши беды оттого, что мы продаем свою душу за чечевичную похлебку телесных радостей.
Что бы ни случилось, не теряй бодрости.
Чем к меньшему мы привыкли, тем меньше нам угрожает лишений.
Чем легче учителю учить, тем труднее ученикам учиться.
Чем труднее и тяжелее обстоятельства, тем необходимее твердость, деятельность и решимость и тем вреднее апатия.
Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.
Наши враги могут для нас быть полезнее наших друзей, ибо друзья часто прощают нам наши слабости, тогда как враги обыкновенно отмечают их… Не пренебрегай суждениями врагов.
Говори о том только, что тебе ясно, иначе молчи.
Если один раз пожалеешь, что не сказал, то сто раз пожалеешь о том, что не промолчал.
Правильный путь таков: усвой то, что сделали твои предшественники, и иди дальше.
Делай только то, что духовно поднимает тебя, и будь уверен, что этим самым ты более всего можешь быть полезен обществу.
Свободен только тот, кому никто и ничто не может помешать сделать то, что он хочет. Такое дело есть только одно: любить.
Все стремления людей, все побуждения к жизни суть только стремления к увеличению свободы. Богатство – бедность, слава – неизвестность, власть – подвластность, сила – слабость, труд – досуг, сытость – голод – суть только большие или меньшие степени свободы.
Большею частью бывает, что споришь горячо только оттого, что никак не можешь понять, что именно хочет доказать противник.
В минуту нерешительности действуй быстро и старайся сделать первый шаг, хотя бы и лишний.
В молодости все силы направлены на будущее, и будущее это принимает такие разнообразные, живые и обворожительные формы под влиянием надежды, основанной не на опытности прошедшего, а на воображаемой возможности счастия, что одни понятые и разделенные мечты о будущем счастии составляют уже истинное счастие этого возраста.
Всякое удовольствие неизбежно за собой принесет оскомину, и всё, что должен человек делать, – тяжело и трудно. И чем раньше придет вознаграждение за всякое трудное дело, тем хуже. Надо делать так, чтобы не ждать результата своего дела, чем позднее он скажется, тем лучше.
Пессимизм – глупость дурного тона. Мне всегда хочется сказать пессимисту: если мир не по тебе, не щеголяй своим неудовольствием, покинь его и не мешай другим.
Ничего нельзя делать прекрасного из соперничества, ничего благородного – из гордости.
Ничто так не сближает людей, как хороший, безобидный смех.
Дело критики – толковать творения больших писателей, из большого количества написанной всеми нами дребедени выделять лучшее. Что же касается критиков, то часто под их руками большие писатели делаются маленькими, глубокие – мелкими и мудрые – глупыми.
Девять десятых из всего числа преступлений, пятнающих человечество, совершены под влиянием вина.
Идеал – это путеводная звезда. Без него нет твердого направления, а нет направления – нет жизни.
Как ни неприятен для других гнев, он более тяжел для того, кто его испытывает. То, что начато в гневе, кончается в стыде.
Истинное сострадание начинается только тогда, когда, поставив себя в воображении на место страдающего, испытываешь действительно страдание.
Как ни странно, самые твердые, непоколебимые убеждения – самые поверхностные. Глубокие убеждения всегда подвижны.
Милосердие состоит не столько в вещественной помощи, сколько в духовной поддержке ближнего. Духовная поддержка прежде всего в неосуждении ближнего и уважении к его человеческому достоинству.
Усилие есть необходимое условие нравственного совершенствования.
Стыд перед людьми – хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой.
Не стыдно и не вредно не знать. Всего знать никто не может, а стыдно и вредно притворяться, что знаешь, чего не знаешь.
Не слушайте никогда тех, кто говорит дурно о других и хорошо о вас.
Первое худо – худой разум.
На одну и ту же вещь можно смотреть трагически и сделать из нее мучение, и смотреть просто и даже весело.
Не сознаваться в своих проступках – значит увеличивать их.
Нет такого ничтожного предмета, который при сосредоточенном внимании, обращенном на него, не разросся бы до бесконечности.
Нет такого поручения, которое нельзя было бы перепоручить.
Потребность в образовании лежит в каждом человеке; народ любит и ищет образования, как любит и ищет воздуха для дыхания.
Прежде чем заниматься политикой, каждому человеку надо заниматься своей жизнью.
Призвание можно распознать и доказать только жертвой, которую приносит ученый или художник своему покою или благосостоянию, чтобы отдаться своему призванию.
Критика тогда только плодотворна, когда она, осуждая, указывает на то, чем бы должно быть то, что дурно.
Слуги – вернейшие судьи господ, потому что они судят не по разговорам и выражениям чувств, а по действиям и образу жизни.
Совершенство только тогда совершенство, когда оно представляется достижимым только в бесконечности и когда поэтому возможность приближения к нему бесконечна.
Вот когда умру, про меня не будут говорить: «знаменитый писатель», а скажут: «Какой Толстой?» – «Да тот чудак, который прожил сорок лет с одной женой».